Гони из сердца месть - Страница 21

— Очень просто. Надо превратить в победы даже свои поражения.

Рамона качала головой.

— Только французы способны рассуждать так легкомысленно, Гай.

Он, следуя своему принципу превращать поражения в победы, не настаивал, чтобы Рамона придерживалась столь позитивного взгляда на жизнь.

Теперь же Гай думал: а может быть, зря. Иначе сейчас со мной рядом лежала бы не эта куколка, а любимая жена — Рамона.

Весной они совсем перестали понимать друг друга. Гай не поверил бы, если бы кто-то сказал ему, что сдержанная Рамона способна перебить всю столовую посуду в крошку — да-да, в крошку, она еще каблуком ботинка давила крупные осколки японского фарфора, причем с такой яростью, словно это гусеницы-плодожорки, которых она собирала в саду с любимой яблони сорта грэнни-смит.

А в чем причина такого гнева? В пустяке. Он пригласил ее поехать с ним в Англию на чемпионат мира по курению трубок.

— Я не хочу видеть сборище идиотов! — кричала Рамона, и на ее шее некрасиво вздулись жилы.

— Ты считаешь, что замужем за идиотом? А как назвать ту женщину, у которой муж идиот? — пытался Гай перевести все в шутку.

Но Рамона не слушала, она выплескивала накопившее внутри негодование:

— Вот если бы женщины собрались на всемирную сходку по закручиванию волос на бигуди, что кричали бы мужские газеты?

— Но ведь и у вас бывают сходки — парикмахерские, кулинарные, показы одежды…

— Разве ты не знаешь, что все это устраиваете вы! Причем себе в угоду! Показ нижнего белья! Кто его организует? Кто на нем присутствует? Мужчины!

— Но среди участников нашего трубочного конкурса должны быть и дамы. В нас нет никакого мужского шовинизма. Мы открыты для всех… Я видел список участников. Ты могла бы…

— Нет, не могла бы! Поезжай куда хочешь! Я больше не могу тебя выносить! Я больше не могу никого выносить!..

Каждую фразу Рамона завершала грохотом тарелки, осколки вылетали в открытое окно кухни, и Гай радовался, что оно выходит в сад, а не на соседний дом. Даже в подобной ужасной ситуации он нашел то, чему можно порадоваться, и за это искренне похвалил себя.

Рамона рыдала весь вечер, Гай пытался отпоить ее любимой минеральной водой «перье», потом красным бордо, но Рамона рыдала так безутешно, будто не собиралась когда-нибудь остановиться. Тогда он принес стаканчик текилы. Рамона выпила ее и заснула.

Гай уехал, поскольку уже внес довольно приличную сумму за участие в чемпионате. Рамона не провожала его.

В Лондоне, в холле дорогого отеля, Гай увидел молодую женщину и не поверил своим глазам. Она стояла возле высокого стрельчатого окна, на ней был брючный костюм цвета мокрого асфальта. Такой костюм был у Рамоны, она купила его в Париже. Женщина была такого же роста, как Рамона, и светлые волосы до плеч, как у нее.

На долю секунды Гай самодовольно допустил, что жена решила устроить ему сюрприз и приехать. Он уже приготовился кинуться к ней, но… остановил себя.

Да, Рамона могла так поступить, удивить его, но… давно. Кстати, после того как они поженились, поначалу Гай тушевался от ее непредсказуемости, он списывал ее неожиданные поступки на мексиканскую кровь, которой пусть в Рамоне и немного, но даже незначительная ее доля стоит многих литров чистой европейской крови.

Однажды она потрясла его — села на свой МЭК и укатила к Фрэнку! Как он тогда метался по городу! А когда она вернулась, между ними произошла бурная сцена. Рамона кричала, что ей душно сидеть в четырех стенах, что Фрэнку понадобился механик. Выяснение отношений конечно же закончилось постелью. А ведь тогда у них уже был Патрик…

Женщина отвернулась от окна, и Гай испытал легкое разочарование — у нее светлые глаза, а не карие, как у Рамоны, и рыжеватые брови, а не черные, как у его жены. Но тут же улыбка расползлась по лицу Гая, он ничего не мог с собой поделать. Он шагнул к незнакомке и сказал:

— Какая неожиданность, вы так похожи на мою жену!

Она засмеялась.

— Странно слышать такое признание. Обычно мужчины под пыткой не признаются в том, что женаты.

— О, смотря что вы называете пыткой. Бывает сладкая пытка, под которой вообще забываешь, кто ты такой и как тебя зовут…

— Но вас зовут Гай Гарнье. — Стэйси Вулфенсон, а это была она, улыбнулась.

— Верно.

— Я должна вас отметить в списке.

Стэйси была не участницей чемпионата, а всего-навсего сотрудницей оргкомитета. Она направилась к столу, а Гай не отрываясь смотрел ей вслед. Прямая спина, тонкая талия, аккуратные бедра, как раз такие, как у Рамоны… Он почувствовал нестерпимое желание, Рамона ведь давно не подпускала его к себе.

— Вы не участвуете в чемпионате? — спросил он хрипловатым голосом, хотя ответ уже знал.

— Нет, меня наняли поработать. — Она подняла голову и посмотрела на него, улыбаясь.

Кажется, она умеет читать по лицу, подумал Гай. Или по телу? Он выдвинул правую ногу вперед, одергивая спереди пиджак.

— Но вы, надеюсь, поклонница трубок?

— Я люблю разные… трубки.

Незнакомка окинула его взглядом, и Гай едва не расхохотался. Костюм его жены, фигура его жены, даже овал лица Рамоны. Но взгляд… Взгляд опытной женщины. У Рамоны, которая старше ее лет на двадцать, куда невиннее.

— Я тоже, — сказал Гай. — Вы станете за меня болеть?

— Хотите получить приз?

— Да кто же не хочет?

— Вы получите свой приз, непременно. — Она вплотную подошла к нему. — Я обещаю…

Сейчас Гай лежал в постели со Стэйси. Получение приза растянулось — и даже слегка надоело.

Это началось в Лондоне, потом прервалось на время поездки Гая домой, где он снова убедился, что с Рамоной не все в порядке. Он собирался застать дома сына, пригласить его в Париж в конце лета — Гай хотел приобщить его к винному делу уже в этом сезоне. Но Патрика дома не оказалось.